«Космос ближе не стал»: Олег Кононенко — о «большом брате» и работе МКС
. Космонавт рассказал о проводимых экспериментах и ощущенияхКосмонавт Олег Кононенко рассказал о «большом брате» на МКС
Командир отряда космонавтов «Роскосмоса» Олег Кононенко рассказал Радио РБК о надзоре в американском блоке Международной космической станции, задаче стать мультипланетной цивилизацией, требованиях к современным космонавтам, протоколах на случай ЧП в космосе, последних экспериментах на МКС, влиянии ИИ на работу космонавтов и курьезном сеансе радиосвязи с российским дачником.
— Олег Дмитриевич, начинаем с «Блица». Радиостанция РБК или Международная космическая станция?
— Конечно, МКС, но сложный выбор. На РБК есть кофе.
— Преимущество. Есть один факт из вашей биографии. Вы мировой рекордсмен по числу часов, проведенных, собственно, не на Земле.
— По правилам не часов, а дней.
— Да. Три полных года, 1111 дней. Ну вот скажите честно, это потому, что на Земле у нас в последние годы не космос?
— Нет, я летаю в космос не ради того, чтобы установить рекорд, а потому, что я люблю эту работу. Для меня профессия «космонавт» — это очень уникальная профессия. Я говорю, что «космонавт» — это вечный студент. Я постоянно учусь. Мне нравится это состояние, познаю что-то новое. При этом за моим здоровьем следят не только врачи, но и я сам. Мне нужно быть в хорошей физической форме, чтобы выполнять те же выходы в открытый космос. Профессия настолько многогранная, она мне дает такой бонус, как общение с выдающимися учеными нашей страны для подготовки к самому полету и различным экспериментам. Не каждый день вы в повседневной жизни можете поговорить с такими людьми.
— Какой в последний раз был момент, когда вы вот прямо там, в космосе, почувствовали, что вы очень счастливы?
— Под конец экспедиции, когда ты понимаешь, что вся та программа государственная, ради которой ты полетел в космос, ты ее выполнил, эксперименты ты выполнил достаточно хорошо, потому что ученые довольны твоей работой. Вот это и есть, наверное, счастье.
— А человеческое?
— Человеческое, что вернусь, увижу родных и что дети, наверное, будут когда-то гордиться папой.
— Хорошо, мы поняли, зачем это вам. А зачем это человечеству? Потому что много лет, действительно, мы упорно стараемся покорить космос. Есть некоторое подозрение, что это не совсем про науку, а про смысл жизни.
— Мне слово «покорить» очень не нравится. Мы стараемся выжить в тех условиях, которые нам предлагает природа. Поэтому мы ее не покоряем, мы там приспосабливаемся. А зачем нам это нужно вообще, в принципе? Нам по большому счету нужно стать мультипланетной цивилизацией. Потому что рано или поздно может произойти что-то с нашей планетой. Однозначно произойдет с Солнцем. Однозначно сейчас ученые видят, потому что мы все-таки живем на окраине нашей Вселенной, что наша галактика в конечном итоге пересечется с галактикой Альфа-Центавра. То есть нам надо куда-то улетать и расселяться.
— Как скоро эти события нас ждут?
— Это миллиарды лет, но это для нас с вами огромный период: как наши дети растут? Очень быстро: не успели оглянуться, уже дети взрослые.
— Присматривались из космоса на планету, которая может нам подойти?
— Нет, космос ближе не стал, потому что высота — всего лишь 400 км, но задумываться о том, зачем мы здесь, я стал.
— Что вообще происходит с мировоззрением человека, который такое долгое время находится в изоляции и месяцами видит Землю только из иллюминатора?
— Это, скажем так, не самое плохое зрелище. Большая часть населения Земли его вообще не видела. Мировоззрение у меня не поменялось. Что в космосе однозначно лучше, это то, что внутри экипажа, который летает вместе с тобой, абсолютно уходит на второй план, в какой квартире ты живешь, на какой машине ты ездишь. Там на переднем плане то, как ты ведешь себя в обществе, интересность личности, ум, знания и как ты умеешь работать руками. Что далеко не главные качества в жизни на Земле.
— После этого возвращаться-то как?
— Я перечитываю всегда перед спуском Булгакова, «Собачье сердце». Это у меня традиция, чтобы войти в действительность.
— Она мало поменялась за сто лет, как говорил Салтыков-Щедрин. Как меняется ощущение времени?
— Опять же, это зависит от этапа твоего полета, в самом начале идет процесс привыкания к невесомости, ты въезжаешь в работу, время достаточно быстро летит. Потом идет период замедления, а под конец экспедиции время настолько убыстряется, что ты не успеваешь сделать все отложенные на потом дела.
— Если с разумом происходит не так много изменений, то есть ли какие-то моменты с телом, когда вы чувствуете, что что-то не так?
— Как таковых я физических ощущений не испытываю, но мы проводим много обследований: ультразвук глаза, эндоскопия глаза, сами себе делаем УЗИ, и ученые находят определенные изменения. Я их ощущаю по возвращении на Землю. Руки, ноги приобретают вес, нужна координация, которая подрасстроилась из-за нахождения в невесомости, и прочее.
— Получается, что вы постоянно под присмотром «большого брата»?
— На нашем сегменте (не знаю, к счастью или несчастью) телекамер, которые постоянно передают видео, нет. А вот в американском, да, у них «большой брат», конечно, эти камеры выключают ближе к вечеру, однако они обязаны их включить к началу рабочего дня.
— Нет ощущения, что от космонавта ждут, что он будет машиной для работы в этот момент?
— Абсолютно нет. Я себя ощущаю глазами и руками ученых, оставшихся на Земле.
— Меня возьмут в космонавты? Давайте вот проведем тест, сколько из наших слушателей могли бы исполнить свою детскую мечту и стать космонавтами. Что надо?
— Образование — раз, возраст соответствующий — два, потому что 35 лет — это максимально допустимый возраст. Ну и образование, перечень профессий постоянно расширяется. Он изложен на сайте «Роскосмоса». Но я думаю, что время мультипрофессионалов, оно еще, наверное, останется на обозримый период, когда космонавт умеет делать все, начиная от того, чтобы вылечить самого себя, и заканчивая сложными научными экспериментами. Я думаю, что, скорее всего, когда полетим, наверное, в дальний космос, тогда уже у нас будет профессиональное разделение. Только врач, только инженер, только ученый. Но пока мы мультикосмонавты.
— Рост, вес и всякие физические характеристики все еще решают?
— Ну сейчас мы летаем на модернизированном «Союзе». Он у нас антропометрический, поэтому и специально сделали такую доработку, чтобы снять ограничения для американцев. Если я не ошибаюсь, то это как минимум рост не более 195 см. Это уже большой вес, до 95 кг.
— А нижние границы?
— Нижние, по-моему, 150 см.
— То есть у меня некоторые шансы есть. Нас слушают предприниматели, и у нас у всех часто возникают моменты, когда что-то идет не по плану. Вот давайте мастер-класс от космонавта. Как себя ведем в случае возникновения нештатной ситуации?
— Я могу привести пример. Во время одного из моих выходов я вскрывал оболочку транспортного корабля «Союз». Сверху это экранно-вакуумная теплоизоляция, я ее вспарывал ножом, и обрывки этой теплоизоляции летели в сторону моего гермошлема. Я интуитивно их пытался сдуть подальше, что Земля интерпретировала, что я очень устал от выполнения такой тяжелой работы. И говорит, Олег, может, отдохнешь, а то ты очень тяжело дышишь. А так мы, космонавты, в целом стрессоустойчивые. Проходим отбор. С нами занимаются психологи. На Земле мы проходим очень серьезную подготовку при действиях в аварийных ситуациях. Аварийные ситуации — те, которые могут привести как к потере станции, так и к гибели экипажа. Поэтому мы уверены в собственных силах и уверены друг в друге.
— Тем не менее есть же топ-3 шагов, что делаем, когда все начинает идти не так?
— Самое первое, если что-то идет не так, конфигурировать связь, чтобы тебя слышали все ЦУПы на Земле.
— Связь с сообществом, вот так, правильно?
— Со специалистами на Земле, у которых неоспоримо больше объема информации, получаемой со станции. Второй момент. Если такая аварийная ситуация, то экипаж должен собраться в безопасном месте, оценить ситуацию, выработать стратегию. И командир должен принять решение о дальнейших действиях, но в соответствии с бортовой документацией.
— То есть второе — держаться ближе друг к другу и вместе решать проблему.
— Собраться к экипажу, понять ситуацию, определить роль и начинать действовать. Но и третий, самый важный шаг — это то, что путь к твоему кораблю должен быть безопасным. То есть если между тобой и кораблем разгерметизирован объект или пожар, то ты должен находиться с той стороны, где находится твой корабль.
— Обеспечить безопасный путь возвращения.
— Потому что, если что-то началось, первое, что ты должен сделать, — быть в том отсеке, из которого ты безопасно проследуешь в свой корабль.
— Уважаемые предприниматели, которые нас слушают, вы нигде больше не получите такой мастер-класс. Вообще мы мало знаем, чем на самом деле занимаются люди на МКС. Вот давайте топ-3 открытий, которые стали возможны здесь, на Земле, потому что космонавты на МКС 24 часа на 7 работают.
— Мы, выполняя эксперименты, зачастую не знаем о результатах этого эксперимента, потому что мы реабилитируемся, начинаем подготовку к новому эксперименту. Это хорошо, если этот опыт опять будет мною выполняться. Поэтому я встречусь с тем же ученым, он мне расскажет о предыдущих результатах. Либо у нас устанавливаются какие-то взаимоотношения друзей и коллег, и мы общаемся, он мне рассказывает. А так, ну, я считаю, что самый топовый эксперимент, который был выполнен в последние пять лет, — это 3D- и 4D-биопринт, которые я выполнял в 2019 и 2024 годах. Вклад был, скорее всего, не космонавта, а невесомости. Эти вот условия позволяли более качественно и чисто получить то, что мы хотели.
— Если человеческий разум остается главной действующей силой, искусственный интеллект как-то помогает? Он начал играть свою роль для космоса?
— Так и хочется сказать, как же я пять полетов без искусственного интеллекта сделал? Я думаю, что такой инструмент — как помощник, который будет тебе помогать в любую минуту, включая аварийную ситуацию: все-таки, конечно, не исключено, что человек может немножко растеряться и потеряться... И когда вот такой искусственный интеллект будет тебе диктовать, как правильно выходить из этой ситуации, это достаточно неплохо. Тем более если мы полетим к дальним планетам, то связи с Землей уже не будет и здесь функции такого помощника будут просто незаменимы.
— Искусственный интеллект уже активно вытесняет людей из опасных профессий. Профессия космонавта, насколько мы знаем, все еще остается рискованной и опасной. Возможно, не так, как в фильме «Гравитация», понятное дело, но все же. Может быть, уже не надо посылать туда людей, чтобы не рисковать такими ценными умами?
— Это в природе людей — всегда делать экспансию, идти за горизонт, открывать что-то неведомое. Это раз. Во-вторых, роботы, интеллект, я еще раз хочу сказать, что они будут помощниками, потому что в конечном итоге проектируют их люди. Пока искусственный интеллект, насколько я понимаю, так уж сильно не саморазвивается. И естественно, в первых фазах освоения планет там роль роботизированных систем и искусственного интеллекта просто незаменима. Они должны подготовить базу для прилета человека. А вот дальше, конечно же, человек будет все развивать сам, с их помощью.
— На нашей памяти будет этот момент, когда роботы и искусственные интеллекты управляемые полетят вместо нас?
— Да я бы и сейчас не отказался с ними на Луну слетать.
— Мы случайно совершенно узнали, что вы страстный радиолюбитель. У вас есть позывной.
— Все космонавты — радиолюбители.
— Откуда пошло увлечение?
— Это часть научной программы. То есть у нас есть радиолюбительская аппаратура. Сначала она выполняла функции, скажем так, аварийного источника связи. Мало ли что произойдет с основной. Хотя бы выйти через радиолюбительскую. Плюс это большой образовательный проект. Мы связываемся с радиолюбительскими кружками, школами, разговариваем с ребятами, со студентами. Они нам задают вопросы. Вы представляете, вот космонавт летит, а по радиосвязи такое количество людей выходит и с тобой общается. Это просто замечательно — большая научная образовательная программа.
— А позывной что значит?
— Это позывной официальный, который тебе выдается, официально присваивается всем космонавтам.
— Признайтесь честно, что-то необъяснимое, нелогичное за все это время улавливали?
— Там вся жизнь необъяснимая и нелогичная.
— А на радиоволнах?
— В первой экспедиции состоялся разговор с человеком, который случайно вышел на связь, поймал нас. А на самом деле он ехал в машине, картошку ездил выкапывать. Поэтому как-то немножко это шокировало.
— Поверил?
— Нет, он-то поверил. А мы как-то вот подумали: надо же, связались с человеком, который там едет с огорода.
— Я думаю, он запомнил это на всю жизнь и рассказывает внукам или детям. Покорение космоса все еще нужно для науки сейчас, в 2025 году? Да или нет?
— Да. Потому что это новые знания, новые технологии, без которых представить развитие жизни на самой Земле очень трудно.
